После 1983 года фантастика в КНР публиковалась робко и редко, но метко. Одной из наиболее заметных была повесть «Безграничная ностальгия» (1987) Цзян Юньшэна (род. 1944) — писателя, переводчика, поэта и профессора китайской литературы Шанхайского университета телевидения. Автор описывает чувства вдовца, который женился на клоне умершей жены, а также самого клона. Цзян сочинял ещё и НФ-поэзию — отменную, если судить по опубликованному на английском стихотворному триптиху о Будде, который превращается в суперкомпьютер, в Альберта Эйнштейна и, наконец, в пустоту: «Помести сердце Будды в своё сознание, / И каждый станет Буддой».

Жао Чжунхуа (1933-2010), редактор прикрытого в 1980-х Нф-журнала «Кэхуань хайян» («Океан Нф»), выпустил в 1982 году трёхтомный труд об истории китайской фантастики. В 1980-е он сочинил немало детских фантастических книжек вроде «Банка времени» и «Космического яда», в которых поднимал «взрослые» вопросы об ответственности учёных. Так, в его «Заколдованных орхидеях» генетически модифицированные цветы сбегают из лаборатории и на манер триффи-дов Джона Уиндема начинают угрожать человечеству.

Но эти явления погоды, конечно, не делали. Фантасты вновь подняли голову только в середине 1990-х, когда страна благодаря Дэн Сяопину встала на путь глобальных экономических реформ. В Китай проникали новые технологии, что не могло не подстегнуть литературу; в 1996 году появился первый китайский киберпанк — рассказ Син Хэ (род. 1967) «Дуэль в Сети». В последние годы XX века начался Третий Фантастический Бум, продолжающийся по сей день. Возник он, разумеется, в интернете — все современные фантасты КНР начинали с сетевых публикаций.

Над нынешним фантастическим ландшафтом высятся «три генерала» — Ван Цзинькан, Хань Сун и Лю Цысинь.

Ван Цзинькан (род. 1948) закончил школу в год начала Культурной революции и в итоге пошёл не учиться, а работать в колхоз. Затем были чугунолитейное производство и завод по производству дизельных двигателей. Когда маоизм приказал долго жить, 30-летний Ван поступил, наконец, в университет и к моменту литературного дебюта, состоявшегося в 1992 году (автору было 44 года), стал ведущим инженером Наньянского нефтяного месторождения. Первый же рассказ Вана, «Регрессия Адама», получил в 1993 году премию «Иньхэ» («Млечный Путь»). Следующие пять лет фантаст получал по премии в год затем регулярность премирования Ван Цзинькана снизилась, но всё равно «Млечных Путей» у него больше, чем у кого бы то ни было. В настоящее время Ван — автор дюжины романов и нескольких десятков рассказов. Кроме прочего, он подался в политику и стал вице-председателем отделения Демократической лиги Китая (одной из восьми официально признаваемых политических партий КНР) в родном городе Наньян провинции Хэнань.

Особо интересуют Вана необычные биологические эксперименты. «Леопард» (1998) — повесть о спортсмене, которому «пересадили» гены хищника: герой всех побеждает, но перестаёт контролировать себя и насилует поклонницу. Герой «Муравьиной жизни» (2007), учёный, живёт в деревне (как при Мао) и выделяет из муравьев «сыворотку альтруизма», которая, если впрыснуть её всем китайцам, превратит страну в рай земной. Увы, политики за считаные годы доводят этот рай до полной разрухи.

Несколько романов Ван Цзинькан посвятил Америке. В «Семи уровнях» (1997) китайский турист проходит все уровни виртуальной реальности США, чтобы по возвращении на родину осознать, что и в КНР не всё столь реально, каким кажется. В романе «Крест» фанатики уничтожают население США биологическим оружием под названием «12 сентября» с отсылкой понятно к какому теракту. В 2011 году Ван неожиданно обратился к религиозной фантастике и написал книгу «Мы, вместе» о Боге, который на самом деле является инопланетянином, укрывшимся на Земле миллиарды дет назад.

Второй «генерал», Хань Сун, принадлежит к другому поколению — он родился в 1965 году, окончил университет во второй половине 1980-х, стал журналистом и дослужился до редактора правительственного журнала в структуре новостного агентства «Синьхуа». Хань — живое воплощение двусмысленности, которую являет собой современный, словно заблудившийся между социализмом и капитализмом Китай. Писатель живёт двойной жизнью: занимая не последнее место в тесно связанной с партийным истеблишментом журналистской иерархии, он периодически выдаёт фантастику, которую запрещают цензоры, так что прочесть её можно либо в самиздате, либо в переводе на японский. Первый удачный рассказ, «Надгробие Вселенной» (1991), Хань издал на Тайване, и материковые китайцы смогли прочесть его лишь через десять лет. До сих пор запрещён в КНР рассказ Хань Суна «Моё отечество не видит снов» (2007) о том, как власти страны посредством наркотиков поддерживают работоспособность подданных и редактируют их воспоминания о жестоком подавлении инакомыслящих.

Впрочем, в мрачных тонах Хань Сун видит не только отечество, но и весь мир, как следует из книги «Красный океан» (2004) о генетически модифицированных людях, которые ушли жить под воду, чтобы укрыться от экологической катастрофы, или из повести «Красная звезда над Америкой: путешествие на Запад в 2066 году» (2000), которая рисует раздробленные и загнивающие США в мире, где победил Китай (в этом тексте Хань Сун предсказал террористическую атаку на башни-близнецы). Особняком стоит своеобразная дилогия «Подземка» (2010) и «Надземка» (2012). Действие первого романа происходит в апокалиптических руинах пекинского метрополитена (параллели с сагой Дмитрия Глуховского напрашиваются), второго — в системе эстакадного транспорта. Для Хань Суна поезда — это метафора стремительного движения КНР к обществу бессмысленного потребления: китайцы, запертые в несущемся к концу света поезде, тщетно пытаются жить по правилам капиталистического Запада, но ускоренная эволюция, инцест и каннибализм не оставляют им надежды остаться людьми.

Та же тема неограниченного и бесцельного роста появляется, кстати говоря, в рассказе Ван Цзинькана «Перевоплотившийся великан» (2006) о престарелом миллионере, мозг которого пересаживают в тело младенца-анацефала. Оказывается, что при таком раскладе перестаёт работать механизм сдерживания роста, отчего «дитя» разрастается, высасывая бесчисленных кормилиц буквально до крови. В конце концов младенца-великана, которому грозит смерть от силы притяжения, помещают в открытый океан, и миллионер отравляет его нечистотами… Читатель неизбежно увидит в герое олицетворение Китая, но обвинить автора в поклёпе на свой народ нельзя: миллионер — японец, его зовут Имагаи Насихико. Дополнительный смысловой уровень скрыт в иероглифах, которыми пишется это имя: если прочесть их на китайский манер, получится фраза «бессовестный человек».